Поэзия

[клубничный лед 1 370]

Юлия Друнина
ЗИНКА
Памяти однополчанки —
Героя Советского Союза
Зины Самсоновой

Мы легли у разбитой ели.
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, гнилой земле.

- Знаешь, Юлька, я - против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый,
У меня - лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет...
Знаешь, Юлька, я - против грусти,
Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле.
Вдруг приказ: "Выступать вперед!"
Снова рядом, в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.

С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам
Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы.-
Мы хотели со славой жить.
...Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?

Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав...
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.

- Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то, в яблочном захолустье,
Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом стоит весна.

И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
...Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала?!
1944

[Харт 324]

Целуем губы и гладим плечи,
Сначала любим, потом калечим.
Сначала можем коснуться рая,
Потом лишь медленно умираем,

От ожидания новой встречи
Узнав, что время никак не лечит.
Сначала верим и вместе дышим,
Потом, друг друга совсем не слышим,

Мы лжем, мы прячемся, изменяем...
В итоге, сами себя теряем,
Мы роем ямы своим любимым,
Забыв, что это не поправимо.

И распадается мир на части,
И только тьма, там где было счастье,
А с пустотой, наступает осень,
Где мы друг друга уже не просим -

Зажечь камин и присесть поближе,
Ведь с губ слетает лишь :"Ненавижу"...
И остается вопрос извечный -
Раз мы любили, зачем калечим? 

Татьяна Суржко

[клубничный лед 1 370]

мы чтим твою память, великий солдат,
клонясь головой до земли.
пусть время прошло, не вернуть всё назад,
но нам не забыть той войны.

огонь за огнём, война так война.
ты жаждал вернуться домой,
ты вечно желал однажды, с утра
прийти и сказать: «я живой!»

увы, не вернуть и уже не начать
единого мира страны.
как плакала ночью над свечкою мать,
узнав, что погибли сыны.

как горько сидела она у окна,
молилась иконе святой.
и каждую ночь непрерывно ждала,
что дети вернутся домой.

не ты виноват в столь несчастной судьбе,
великий, могучий солдат,
и мы не забудем теперь о тебе,
пусть годы, как птицы летят.

ты шел за победой любою ценой:
сквозь пули, летящих в груди,
сквозь вечные сутки ночей, вечеров,
так радуйся, ты победил!

но, жаль, не услышишь ты пения птиц,
простившихся с ясной весной.
и больше не встретишь торжественных лиц,
несущих твой гроб роковой.

тоскует жена, призадумалась мать,
и свечи, мелькая, горят.
ты спас свою веру, не будем молчать,
великий, могучий солдат.

(с) Игорь Врублевский

[клубничный лед 1 370]

Мой ребёнок испачкал паркет…
Я, конечно, за это сердилась…
Но соседка моя столько лет
Хочет деток, да вот, не сложилось…
Я для мамы опять занята…
Суматоха и жизни теченье…
Но с детдома Андрей – сирота,
Он не знает о маме с рожденья…

С мужем ссоры банальные вновь…
Хнычет снова в кроватке малютка…
А тёть Катя, не зная любовь,
Умерла в одиночестве жутком…
У меня разошёлся замок…
Прям с утра этот день не задался…
А мужчина в коляске без ног
Благодарно лучам улыбался…

Как некстати сломался каблук…
Я ужасно сердилась: «Ну что же,
Всё с утра выпадает из рук…
Ну, за что мне всё это, о, БОЖЕ???»
Злая… у перехода стою…
Внедорожник… и скорость под двести…
Пешеход за секунду… в раю…
Спас каблук… Я стояла на месте.

Я застыла на миг, не дыша,
И подумала: в самом-то деле,
В человеке бесценна душа,
Но так мало души в нашем теле…
Я сполна получила урок…
Чёткий, правильный, элементарный…
А мужчина в коляске без ног
Улыбался лучам благодарно…

(с) Ирина Самарина-Лабиринт

[Медведица 1 680]

Игорь Северянин — «Весна»

 

Вечер спал, а Ночь на сене
Уж расчесывала кудри.
Одуванчики, все в пудре,
Помышляли об измене.

 

Шел я к Ночи,— Ночь навстречу.
Повстречалися без речи.
— Поцелуй...— Я не перечу...
И — опять до новой встречи.

 

Шел я дальше. Незнакомка
Улыбнулася с поляны,
Руки гнулись, как лианы,
И она смеялась громко.

 

Вместо глаз синели воды
Обольстительного юга,
Голос страстный пел, как вьюга,
А вкруг шеи хороводы.

 

Заводили гиацинты
С незабудками с канавок...
Я имел к миражам навык,
Знал мечтаний лабиринты.—

 

И пускай, кто хочет, трусит,

Но не мне такая доля.
И сказал я: «Дева с поля,
Кто же имя девы вкусит?»

 

Уже, уже нить лесная,
Комаров порхают флоты...
Тут ее спросил я: «Кто ты?»
И прозвякала: Весна — я!

[lunes 1 854]

Такси

Скидываешь 

Звонки

С незнакомого
Номера.
Водителя
Слепят
Фары
Встречного
Бумера.
Мы
На заднем
Сиденье
Уставшие.
Шины
Гоняют
Листья
Опавшие.
Уткнусь
Тебе
В шею.
Я сплю
С улыбкой.
В окнах
Город
Блестящей
Открыткой.
Ты закрываешь
Глаза,
И гладишь мне
Волосы.
Пусть
Не кончаются
Эти
Белые
Дорожные
Полосы.

 

Антон Прада

[клубничный лед 1 370]

Борис Пастернак

УЧИСЬ ПРОЩАТЬ

Учись прощать, молись за обижающих,
Зло побеждай лучом добра,
Иди без колебаний в стан прощающих
Пока горит Голгофская Звезда.
Учись прощать, когда душа обижена,
И сердце, словно чаша горьких слёз,
И кажется, что доброта вся выжжена,
Ты вспомни, как прощал Христос!
Учись прощать, прощай не только словом,
Но всей душой, всей сущностью твоей.
Прощение рождается любовью
В борении молитвенных ночей.
Учись прощать, в прощении радость скрыта,
Великодушие лечит как бальзам,
Кровь на кресте за всех пролита,
Учись прощать, чтоб был прощен ты сам.

[клубничный лед 1 370]

Океаны ломают сушу.
Ураганы сгибают небо.
Иcчезают земные царства.
А любовь остаётся жить.

Погибают седые звёзды.
Серый мамонт взмерзает в скалы.
Острова умирают в море.
А любовь остаётся жить.

Топчут войны живую землю.
Пушки бъют по живому солнцу.
Днём и ночью горят дороги.
А любовь остаётся жить.

Я к тому это всё, что если
Ты увидишь, как плачут звёзды,
Пушки бъют по живому солнцу,
Ураганы ломают твердь,-

Есть на свете сильнее чудо:
Рафаэль написал Мадонну,
Незапятнанный след зачатья
На прекрасном её лице.

Значит, день не боится ночи.
Значит, сад не боится ветра.
Горы рушатся. Небо меркнет.
А любовь остаётся жить.

Сергей Островой

[annika 1 259]

Не рассуждай, не хлопочи —

Безумство ищет — глупость судит;

Дневные раны сном лечи,

А завтра быть чему — то будет...

Живя, умей все пережить:

Печаль, и радость, и тревогу —

Чего желать? О чем тужить?

День пережит — и слава Богу!

 

Тютчев

[Игрушка судьбы 518]

Анна Ахматова

Дверь полуоткрыта,
Веют липы сладко...
На столе забыты
Хлыстик и перчатка.

Круг от лампы желтый...
Шорохам внимаю.
Отчего ушел ты?
Я не понимаю...

Радостно и ясно
Завтра будет утро.
Эта жизнь прекрасна,
Сердце, будь же мудро.

Ты совсем устало,
Бьешься тише, глуше...
Знаешь, я читала,
Что бессмертны души.

1911

[клубничный лед 1 370]

если хочешь о важном — давай о важном.

хотя это понятие так двояко.

одиночество — вовсе не так уж страшно.

страшно в двадцать один умереть от рака.

страшно ночью не спать от грызучей боли,

что вползает под кожу и ест с корнями.

а ты роешь могилу от слов «уволен»,

или «лучше остаться с тобой друзьями».

говоришь, как пугающи предпосылки

неизбежности рока, судьбы, удела?

страшен выбор — идти собирать бутылки,

или сразу идти на торговлю телом.

говоришь, нет квартиры в многоэтажке,

платежи коммунальные шею душат?

а когда-то хватало малины в чашке

и оладушек бабушкиных на ужин.

говоришь, что вокруг — дураки и драмы,

что в кошмарах — тупые пустые лица.

страшно — в девять ребенку лишиться мамы.

страшно — маме ребенку не дать родиться.

страшно видеть, как мир в себе носит злобу,

как друзья обменялись ножами в спину.

если хочешь о важном — давай о добром.

как быть добрым хотя бы наполовину?

как найти в себе силу остаться честным,

ощутить в себе волю, очистить душу?

правда, хочешь о важном? садись. чудесно,

это важно, что ты еще хочешь слушать.

[клубничный лед 1 370]

Спасибо всем, кто нам мешает,
Кто нам намеренно вредит,
Кто наши планы разрушает,
И нас обидеть норовит!

О, если б только эти люди
Могли понять, какую роль
Они играют в наших судьбах,
Нам причиняя эту боль!

Душа, не знавшая потери,
Душа, не знавшая обид,
Чем счастье в жизни будет мерить?
Прощенья радость с чем сравнит?

Ну как мудреть и развиваться
Без этих добрых злых людей?
Из ими созданных препятствий
Возникнут тысячи идей,

Наполненных добром и светом
И повторю я им сто раз:
Спасибо вам за все за это,
Ну что б мы делали без вас?!

Наталья Дроздова.

[annika 1 259]

Кот Марат не уверен в завтрашнем дне.
Смотрит в миску, а в миске еды на дне.
И тогда этот кот открывает рот,
И тогда этот кот этим ртом орет.
И тот, кто за этого кота отвечает,
Неважно, что он там делает,
рисует, пишет, или на виолончели играет.
Он начинает делать это быстрее.
Он начинает делать это смелее.
Он звонит туда, куда никогда не звонил.
Он пишет письма, даже когда в ручках нет чернил.
Он выходит на улицу, хотя там чужие люди.
Он не позволяет скапливаться грязной посуде.
Он говорит друзьям: «Мне-то все равно, но у меня кот».
И устраивается сразу на сто работ.
Или идет выступать в огромный концертный зал,
и не думает, что бы папа про это сказал.
Или ловит бандитов, хотя он, вообще-то, робкий.
И вот, наконец, приносит домой коробки.
И они с котом,
отложив все другие дела на потом,
смотрят, как в миску сыплются рыбки, колечки, подушечки
и мигом ее наполняют.
Но самые вкусные — звездочки. Так они оба считают.

© Аня Лихтикман

[Trusiki Kayfa 154]

Я крал. Убивал. Я желал дочерей и жён ближних своих.
Прелюбодействовал. Бога ругал. Гордыни во мне на троих.
Кумиров творил и громил алтари. Нищим не подавал.
Был жаден и подл, бесчестен и зол, чревоугодие знал.
Не десять заповедей, а сто нарушены мною давно.
Блудницы мне жёнами были порой, а водою – вино.
Храмом мне был – менялы лоток. Воздухом был мне смрад.
Мною забыт родительский дом, выгнан из сердца брат.
Лишь только однажды прервался мой с жизнью неравный бой –
Когда вдруг очнувшись от страшных снов, встретился я с тобой.
Так в Индию плывший шальной Колумб Кубы не ожидал…
Судьба топор подложила под румб – я тебя увидал.
Внезапно увидел средь глаз – глаза... тонкую руку твою...
И понял, что в эту минуту я новое зелье пью.
Я понял, что можно желать одну. И можно иметь свой дом.
Что можно как все отходить ко сну – а не забываться сном.
Что я смогу построить ковчег как ветхозаветный Ной.
Где тварей – по паре, и мне, как и всем, тоже хватит – одной.
Но я измениться разом не смог, ты испугалась меня.
И я, под собой не чувствуя ног – ушёл от тебя и огня.
И, выйдя на холод летней жары, я брёл под солнцем в ночи.
И кто-то во мне говорил: «умри», а кто-то кричал: «молчи!»
И кто-то привычно тащил меня вниз маленькой скользкой рукой...
Но странная сила манила ввысь – рукою тонкой, другой.
И голос твой прокричал: «Вернись! Туда, где меня любил!»
Вернусь. Не скоро. Мне надо забыть, каким я до встречи был.
Мне надо себя до конца понять, чтобы тебя обнять,
Старых долгов двадцать пять отдать, новых штук пять занять,
Закончить на скорость жизненный бег и привыкнуть к ходьбе,
Чтобы как тихий утренний снег тихо прийти к тебе.

 

Автор: Orlusha (2007)

Изменено 30 июля 2015 пользователем Trusiki Kayfa

[клубничный лед 1 370]

Изменено 9 августа 2015 пользователем клубничный лед

[annika 1 259]

Кузнечик

 

Крылышкуя золотописьмом
Тончайших жил,
Кузнечик в кузов пуза уложил
Прибрежных много трав и вер.
Пинь, пинь, пинь! - тарарахнул зинзивер.
О, лебедиво!
О, озари!

 

Велимир Хлебников

[Харт 324]

"курение убивает",
прочитав, закурю в ответ.
неужели никто не знает-
умирают не от сигарет.

сквозь иронию часто вижу
про рак легких ,про смерть,рахит,
почему на людях никогда не напишут
про последствие их "любви"?

ну тогда и любить бросайте,
чтоб потом не матом в слезах.
"расстояние убивает"
ведь не пишут на поездах?

ведь смешно будет встретить надпись 
на спине или на груди,
как тебя умирать заставят,
как от этого не спасти.

а еще про сердечные раны.
не расскажут, как избежать 
в школе учат детей, что не надо
пить, курить и употреблять.

и,ты знаешь никто не скажет:
"вредно так много любить",
продолжая любить все чаще,

все пытаются бросить курить.

Анастасия Миллер

[Медведица 1 680]

Переживи всех.
Переживи вновь,
словно они — снег,
пляшущий снег снов.

 

Переживи углы.
Переживи углом.
Перевяжи узлы
между добром и злом.

 

Но переживи миг.
И переживи век.
Переживи крик.
Переживи смех.

 

Переживи стих.

Переживи всех.
 

Бродский

[клубничный лед 1 370]

Я не хочу Вас оскорбить письмом.
Я глуп (зачёркнуто)... Я так неловок
(зачёркнуто)... Я оскудел умом.
Не молод я (зачёркнуто)... Я молод,
но Ваш отъезд к печальному концу
судьбы приравниваю. Сердцу тесно
(зачёркнуто)... Кокетство Вам к лицу
(зачёркнуто)... Вам не к лицу кокетство.
Когда я вижу Вас, я всякий раз
смешон, подавлен, неумён, но верьте
тому, что я (зачёркнуто)... что Вас,
о, как я Вас (зачёркнуто навеки)...

Бела Ахмадулина, 1973
«Отрывок из маленькой поэмы о Пушкине»

[annika 1 259]

В МОЕМ САДУ

В моем саду мерцают розы белые,
Мерцают розы белые и красные,
В моей душе дрожат мечты несмелые,
Стыдливые, но страстные.

Тебя я видел только раз, любимая,
Но только раз мечта с мечтой встречается,
В моей душе любовь непобедимая
Горит и не кончается.

Лицо твое я вижу побледневшее,
Волну волос, как пряди снов согласные,
В глазах твоих - признанье потемневшее,
И губы, губы красные.

С тобой познал я только раз, любимая,
То яркое, что счастьем называется, -
О тень моя, бесплотная, но зримая,
Любовь не забывается.

Моя любовь - пьяна, как гроздья спелые,
В моей душе - звучат призывы страстные,
В моем саду - сверкают розы белые
И ярко, ярко-красные.

Константин БАЛЬМОНТ, 

[annika 1 259]

Тронуло

 

В вагоне метро, как всегда, тишина. И в тесной толпе в унисон люди дышат. 
Ребенок-оборвыш стоял у окна – такой, как и сотни бездомных мальчишек. 
Потертая куртка с чужого плеча, висят рукавицы на старых резинках… 
Он взглядом старался меня повстречать и ерзал ногами в промокших ботинках. 
Народ сторонился и тихо вздыхал: особенно кратко, как будто невольно. 
Уставший вагон в темноте затихал. 
А мне было страшно, 
и горько, 
и больно… 
Лет восемь скрывала дырявая шапка кудрявых волос и неряшливой стрижки. 
Веснушек подарена солнцем охапка – такой, как и сотни бездомных мальчишек… 
Не пел и не плакал. Не лазил в карманы. 
Чертил на окне непонятные знаки. 
Герой недописанных детских романов: ненужный ребенок с судьбой наизнанку. 
Не знающий книжек, родительских ласок; сжимающий пальцы бескровных ручонок. 
Боящийся взглядов, пинков и огласки… 
Бездомный 
ненужный 
голодный волчонок… 
В толпе незаметным становится горе… Чужая беда – не подносит счета. 
Такие мальчишки наплакали море: краев не видать… 
тишина… 
темнота… 
- Он нас обворует !– вдруг пискнула дама. 
- Он болен, наверно… – кивнула старушка. 
Смутилась какая-то юная мама, девчушке волосики пряча за ушко… 
- Вот это комфорт! – возмущался мужчина, к себе прижимая засаленный ранец. 
Им рядом бы лучше – бездомную псину, чем этот курносый малыш-голодранец… 
Толпа, как змея, поднатужила жала. Мальчишка на станции вышел во тьму. 
И я бы рванулась! И я бы бежала! А что удержало – сама не пойму… 
В ночи завывали бездомные псы: потертые шкуры чужими следами. 
Мальчишку-оборвыша мне не спросить, как трудно жить в мире без дома и мамы… 
Вот только сдавило у горла, как ком… 
А что уже плакать? 
А что уже толку?... 
В толпе безразличной, в вагоне пустом волчонок когда-нибудь вырастет волком. 
Следы оставляя на светлом сукне, я жалась к окну в теплом платье в горошек: 
корявая буковка “А” на окне… 
мальчишку, наверное, звали – Алеша… 

(Алена Васильченко)

[клубничный лед 1 370]

Я полюбила быт за то,
что он наш общий быт,
что у меня твое пальто
на вешалке висит.

За тесноту, за тарарам,
где все же мы в тепле,
за то, что кофе по утрам
варю лишь я тебе.

За то, что хлеб или цветы,—
привыкла я с трудом!—
приносишь вечером и ты,
как птица в клюве, в дом.

Пускай нас заедает быт,
пускай сожрет нас, пусть,—
тот, где в твоих ладонях спит
мой очумелый пульс.

Тот, где до нас нет дела всем,
где нет особых вех,
где по-московски ровно в сем.
он будит нас для всех.

Римма Казакова

[клубничный лед 1 370]

Пока ты греешь руки у камина
И врёшь себе, что больше не скучаешь,
Я воскресаю нотками жасмина
Из только что заваренного чая.

Прокрадываюсь кошкой по карнизу
В немые закоулки подсознанья.
Выходит, ты мне выдал мультивизу
В свои мечты, секреты и желанья….

Как солнца луч, ложусь тебе на плечи,
Скольжу по шее нежно, грациозно…
Пусть боль души теперь другие лечат,
Ты вспомнил обо мне, но слишком поздно….

Всё в прошлом… Это грустная картина.
Распробовал? Смакуй свою свободу!
Я - неуместный аромат жасмина
В промозглую осеннюю погоду.

© Любовь Козырь, 2013 

[vinden 1 028]

За рекой луга зазеленели,

Веет легкой свежестью воды;

Веселей по рощам зазвенели

Песни птиц на разные лады.

 

Ветерок с полей тепло приносит,

Горький дух лозины молодой...

О, весна! Как сердце счастья просит!

Как сладка печаль моя весной!

 

Кротко солнце листья пригревает

И дорожки мягкие в саду...

Не пойму, что душу раскрывает

И куда я медленно бреду!

 

Не пойму, кого с тоской люблю я,

Кто мне дорог... И не все ль равно?

Счастья жду я, мучась и тоскуя,

Но не верю в счастье уж давно!

 

Горько мне, что я бесплодно трачу

Чистоту и нежность лучших дней,

Что один я радуюсь и плачу

И не знаю, не люблю людей.

 

(Иван Бунин)

[lenskaya 238]

https://www.youtube.com/watch?v=4c05WinoMb4