Поэзия

[annika 1 259]

Метелица, как медведица,
Весь вечер буянит зло,
То воет внизу под лестницей,
То лапой скребет стекло.

Дома под ветром сутулятся,
Плывут в молоке огоньки,
Стоят постовые на улицах,
Как белые снеговики.

Сугробы выгнули спины,
Пушистые, как из ваты,
И жмутся к домам машины,
Как зябнущие щенята.

Кружится ветер белый,
Посвистывает на бегу...
Мне нужно заняться делом,
А я никак не могу.

Приемник бурчит бессвязно,
В доме прохладней к ночи,
Чайник мурлычет важно,
А закипать не хочет.

Все в мире сейчас загадочно,
Все будто летит куда-то,
Метельно, красиво, сказочно...
А сказкам я верю свято.

Сказка... мечта-полуночница...
Но где ее взять? Откуда?
А сердцу так чуда хочется,
Пусть маленького, но чуда!

До боли хочется верить,
Что сбудутся вдруг мечты,
Сквозь вьюгу звонок у двери -
И вот на пороге ты!

Трепетная, смущенная,
Снится или не снится?!
Снегом запорошенная,
Звездочки на ресницах...

- Не ждал меня? Скажешь, дурочка?
А я вот явилась... Можно?-
Сказка моя! Снегурочка!
Чудо мое невозможное!

Нет больше зимней ночи!
Сердцу хмельно и ярко!
Весело чай клокочет,
В доме, как в пекле, жарко...

Довольно! Хватит! Не буду!
Полночь... гудят провода...
Гаснут огни повсюду.
Я знаю: сбывается чудо,
Да только вот не всегда...

Метелица как медведица,
Косматая голова.
А сердцу все-таки верится
В несбыточные слова:

- Не ждал меня? Скажешь, дурочка?
Полночь гудит тревожная...
Где ты, моя Снегурочка,
Сказка моя невозможная?..

Эдуард Асадов

[Pandora 42]

Из тени в свет перелетая,
Она сама и тень и свет,
Где родилась она такая,
Почти лишенная примет?
Она летает, приседая,
Она, должно быть, из Китая,
Здесь на нее похожих нет,
Она из тех забытых лет,
Где капля малая лазори
Как море синее во взоре.

Она клянется: навсегда! —
Не держит слова никогда,
Она едва до двух считает,
Не понимает ничего,
Из целой азбуки читает
Две гласных буквы — А и О.

А имя бабочки — рисунок,
Нельзя произнести его,
И для чего ей быть в покое?
Она как зеркальце простое.
Пожалуйста, не улетай,
О госпожа моя, в Китай!
Не надо, не ищи Китая,
Из тени в свет перелетая.
Душа, зачем тебе Китай?
О госпожа моя цветная,
Пожалуйста, не улетай!(с)

Тарковский
 

[рычик 874]

То не Муза воды набирает в рот.
То, должно, крепкий сон молодца берет.
И махнувшая вслед голубым платком
наезжает на грудь паровым катком.

И не встать ни раком, ни так словам,
как назад в осиновый строй дровам.
И глазами по наволочке лицо
растекается, как по сковороде яйцо.

Горячей ли тебе под сукном шести
одеял в том садке, где -- Господь прости --
точно рыба -- воздух, сырой губой
я хватал то, что было тогда тобой?

Я бы заячьи уши пришил к лицу,
наглотался б в лесах за тебя свинцу,
но и в черном пруду из дурных коряг
я бы всплыл пред тобой, как не смог "Варяг".

Но, видать, не судьба, и года не те.
И уже седина стыдно молвить -- где.
Больше длинных жил, чем для них кровей,
да и мысли мертвых кустов кривей.

Навсегда расстаемся с тобой, дружок.
Нарисуй на бумаге простой кружок.
Это буду я: ничего внутри.
Посмотри на него -- и потом сотри.

 

И.Бродский

[Арина 208]

Марина Цветаева.

 

Мне нравится, что вы больны не мной

Мне нравится, что вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не вами,

Что никогда тяжелый шар земной

Не уплывет под нашими ногами.

Мне нравится, что можно быть смешной -

Распущенной - и не играть словами,

И не краснеть удушливой волной,

Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что вы при мне

Спокойно обнимаете другую,

Не прочите мне в адовом огне

Гореть за то, что я не вас целую.

Что имя нежное мое, мой нежный, не

Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...

Что никогда в церковной тишине

Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем и рукой

За то, что вы меня - не зная сами! -

Так любите: за мой ночной покой,

За редкость встреч закатными часами,

За наши не-гулянья под луной,

За солнце, не у нас над головами,-

За то, что вы больны - увы! - не мной,

За то, что я больна - увы! - не вами!

[Медведица 1 680]

Когда приходят гости...я хочу...
Чтобы в мои иконы...не плевали...
Не хлопали небрежно...по плечу...
Чечётку не плясали...на рояле...

Не забегали в спальню...невзначай...
Чтоб рассмотреть...мельчайшие детали...
А просто пили...кактусовый чай...
А сколько стоит он...не узнавали...

Не заводили длинный...разговор...
Что мол...кругом - враги... и мы - в ловушке...
Не собирали по сусекам...сор...
Чтоб вынести и...показать подружке...

Не резали на ломти...тишину...
И не дарили мне букет...из сплетен...
Такой подарок...просто...не приму...
Чтоб дом мой был - уютен...чист и светел...

Когда приходят гости...Я ХОЧУ...
Чтоб после их ухода...я скучала...
И ставила за Здравие ..свечу...
Чтоб повторилось...снова всё...сначала...

 

Вита Савицкая

[annika 1 259]

Ты меня не догонишь, друг.
Как безумец, в слезах примчишься,
а меня - ни здесь, ни вокруг.

Ужасающие хребты
позади себя я воздвигну,
чтоб меня не настигнул ты!

Постараюсь я все пути
позади себя уничтожить, -
ты меня, дружище, прости!..

Ты не сможешь остаться, друг.
Я, возможно, вернусь обратно,
а тебя - ни здесь, ни вокруг.

 Хуан Рамон Хименес

[клубничный лед 1 370]

Тёплой весне, матери нежных взглядов,
Быть благодарной.
Дарить прилетевшим птицам раскрытые окна фасадов.
Солнечной и немного румяной.

Чувствовать свежесть города утром рано.
Накинув пальто,
Лететь через лужи ботанического сада
Как же удивительно и легко.

Дарить прохожим самую милую из улыбок, 
Потому что сейчас - весна.
Видеть в цвете подснежников и травинок
Твои, надеюсь, счастливые и родные глаза.

Ася Солов

[Игрушка судьбы 518]

Анна Ахматова

Широк и желт вечерний свет,
Нежна апрельская прохлада.
Ты опоздал на много лет,
Но все-таки тебе я рада.
Сюда ко мне поближе сядь,
Гляди веселыми глазами:
Вот эта синяя тетрадь -
С моими детскими стихами.
Прости, что я жила скорбя
И солнцу радовалась мало.
Прости, прости, что за тебя
Я слишком многих принимала.

[клубничный лед 1 370]

Осудите сначала себя самого,
Научитесь искусству такому,
А уж после судите врага своего
И соседа по шару земному.

Научитесь сначала себе самому
Не прощать ни единой промашки,
А уж после кричите врагу своему,
Что он враг и грехи его тяжки.

Не в другом, а в себе побеждайте врага,
А когда преуспеете в этом,
Не придется уж больше валять дурака —
Вот и станете вы человеком.
Булат Окуджава

[клубничный лед 1 370]

Иосиф Бродский

 

В горах (1984)

    1

 

     Голубой саксонский лес

     Снега битого фарфор.

     Мир бесцветен, мир белес,

     точно извести раствор.

 

     Ты, в коричневом пальто,

     я, исчадье распродаж.

     Ты -- никто, и я -- никто.

     Вместе мы -- почти пейзаж.

 

        2

 

     Белых склонов тишь да гладь.

     Стук в долине молотка.

     Склонность гор к подножью дать

     может кровли городка.

 

     Горный пик, доступный снам,

     фотопленке, свалке туч.

     Склонность гор к подножью, к нам,

     суть изнанка ихних круч.

 

        3

 

     На ночь снятое плато.

     Трепыханье фитиля.

     Ты -- никто, и я -- никто:

     дыма мертвая петля.

 

     В туче прячась, бродит Бог,

     ноготь месяца грызя.

     Как пейзажу с места вбок,

     нам с ума сойти нельзя.

 

        4

 

     Голубой саксонский лес.

     К взгляду в зеркало и вдаль

     потерявший интерес

     глаза серого хрусталь.

 

     Горный воздух, чье стекло

     вздох неведомо о чем

     разбивает, как ракло,

     углекислым кирпичом.

 

        5

 

     Мы с тобой -- никто, ничто.

     Эти горы -- наших фраз

     эхо, выросшее в сто,

     двести, триста тысяч раз.

 

     Снизит речь до хрипоты,

     уподобить не впервой

     наши ребра и хребты

     ихней ломаной кривой.

 

        6

 

     Чем объятие плотней,

     тем пространства сзади -- гор,

     склонов, складок, простыней --

     больше, времени в укор.

 

     Но и маятника шаг

     вне пространства завести

     тоже в силах, как большак,

     дальше мяса на кости.

 

        7

 

     Голубой саксонский лес.

     Мир зазубрен, ощутив,

     что материи в обрез.

     Это -- местный лейтмотив.

 

     Дальше -- только кислород:

     в тело вхожая кутья

     через ноздри, через рот.

     Вкус и цвет -- небытия.

 

        8

 

     Чем мы дышим -- то мы есть,

     что мы топчем -- в том нам гнить.

     Данный вид суть, в нашу честь,

     их отказ соединить.

 

     Это -- край земли. Конец

     геологии; предел.

     Место точно под венец

     в воздух вытолкнутых тел.

 

        9

 

     В этом смысле мы -- чета,

     в вышних слаженный союз.

     Ниже -- явно ни черта.

     Я взглянуть туда боюсь.

 

     Крепче в локоть мне вцепись,

     побеждая страстью власть

     тяготенья -- шанса, ввысь

     заглядевшись, вниз упасть.

 

        10

 

     Голубой саксонский лес.

     Мир, следящий зорче птиц

     -- Гулливер и Геркулес --

     за ужимками частиц.

 

     Сумма двух распадов, мы

     можем дать взамен числа

     абажур без бахромы,

     стук по комнате мосла.

 

        11

 

     "Тук-тук-тук" стучит нога

     на ходу в сосновый пол.

     Горы прячут, как снега,

     в цвете собственный глагол.

 

     Чем хорош отвесный склон,

     что, раздевшись догола,

     все же -- неодушевлен;

     то же самое -- скала.

 

        12

 

     В этом мире страшных форм

     наше дело -- сторона.

     Мы для них -- подножный корм,

     многоточье, два зерна.

 

     Чья невзрачность, в свой черед,

     лучше мышцы и костей

     нас удерживает от

     двух взаимных пропастей.

 

        13

 

     Голубой саксонский лес.

     Близость зрения к лицу.

     Гладь щеки -- противовес

     клеток ихнему концу.

 

     Взгляд, прикованный к чертам,

     освещенным и в тени, --

     продолженье клеток там,

     где кончаются они.

 

        14

 

     Не любви, но смысла скул,

     дуг надбровных, звука "ах"

     добиваются -- сквозь гул

     крови собственной -- в горах.

 

     Против них, что я, что ты,

     оба будучи черны,

     ихним снегом на черты

     наших лиц обречены.

 

        15

 

     Нас других не будет! Ни

     здесь, ни там, где все равны.

     Оттого-то наши дни

     в этом месте сочтены.

 

     Чем отчетливей в упор

     профиль, пористость, анфас,

     тем естественней отбор

     напрочь времени у нас.

 

        16

 

     Голубой саксонский лес.

     Грез базальтовых родня.

     Мир без будущего, без

     -- проще -- завтрашнего дня.

 

     Мы с тобой никто, ничто.

     Сумма лиц, мое с твоим,

     очерк чей и через сто

     тысяч лет неповторим.

 

        17

 

     Нас других не будет! Ночь,

     струйка дыма над трубой.

     Утром нам отсюда прочь,

     вниз, с закушенной губой.

 

     Сумма двух распадов, с двух

     жизней сдача -- я и ты.

     Миллиарды снежных мух

     не спасут от нищеты.

 

        18

 

     Нам цена -- базарный грош!

     Козырная двойка треф!

     Я умру, и ты умрешь.

     В нас течет одна пся крев.

 

     Кто на этот грош, как тать,

     точит зуб из-за угла?

     Сон, разжав нас, может дать

     только решку и орла.

 

        19

 

     Голубой саксонский лес.

     Наста лунного наждак.

     Неподвижности прогресс,

     то есть -- ходиков тик-так.

 

     Снятой комнаты квадрат.

     Покрывало из холста.

     Геометрия утрат,

     как безумие, проста.

 

        20

 

     То не ангел пролетел,

     прошептавши: "виноват".

     То не бдение двух тел.

     То две лампы в тыщу ватт

 

     ночью, мира на краю,

     раскаляясь добела --

     жизнь моя на жизнь твою

     насмотреться не могла.

 

        21

 

     Сохрани на черный день,

     каждой свойственный судьбе,

     этих мыслей дребедень

     обо мне и о себе.

 

     Вычесть временное из

     постоянного нельзя,

     как обвалом верх и низ

     перепутать не грозя.

[Харт 324]

  Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,

Если то, что случилось, нельзя изменить.

Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,

С этим прошлым порвите непрочную нить.

 

Никогда не жалейте о том, что случилось.

Иль о том, что случиться не может уже.

Лишь бы озеро вашей души не мутилось

Да надежды, как птицы, парили в душе.

 

Не жалейте своей доброты и участья.

Если даже за все вам — усмешка в ответ.

Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...

Не жалейте, что вам не досталось их бед.

 

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —

Поздно начали вы или рано ушли.

Кто-то пусть гениально играет на флейте.

Но ведь песни берет он из вашей души.

 

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —

Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.

Пусть другой гениально играет на флейте,

Но еще гениальнее слушали вы.

1977

А.Дементьев. 

[annika 1 259]

Пусть другой гениально играет на флейте,

Но еще гениальнее слушали вы.

 

Очень это стихотворение нравится, особенно эти строчки.

[клубничный лед 1 370]

@annika,да,я помню,ты его выкладывала)

 

Влюбляются не в лица, не в фигуры,
И дело, как ни странно, не в ногах.
Влюбляются в тончайшие натуры
И трещинки на розовых губах.

Влюбляются в шероховатость кожи,
В изгибы плеч и легкий холод рук,
В глаза, что на другие не похожи,
И в пулеметно-быстрый сердца стук.

Влюбляются во взмах ресниц недлинных
И родинки на худеньких плечах,
В созвездие веснушек чьих-то дивных
И ямочки на бархатных щеках.

Влюбляются не в лица, не в фигуры -
Они всего лишь маски, миражи.
Влюбляются надолго лишь в натуры,
Влюбляются в мелодии души.

 

Шаркунова Анна 

[Pandora 42]

Тот, кто сдал сегодня Питер
Под нацистский съезд,
Тот о павших ноги вытер,
Что лежат окрест.
Нам, блокадникам, медали
Нынче раздают.
Мы в войну его не сдали,
А они сдают.
 

Александр Городницкий
23.03.2015

[рычик 874]

Тот клятый год уж много лет,
я иногда сползал с больничной койки.
Сгребал свои обломки и осколки
и свой реконструировал скелет.

И крал себя у чутких медсестёр,
ноздрями чуя острый запах воли,
я убегал к двухлетней внучке Оле туда,
на жизнью пахнущий простор.

Мы с Олей отправлялись в детский парк,
садились на любимые качели,
глушили сок, мороженное ели,
глазели на гуляющих собак.

Аттракционов было пруд пруди,
но день сгорал и солнце остывало
И Оля уставала, отставала
и тихо ныла, деда погоди.

Оставив день воскресный позади,
я возвращался в стен больничных гости,
но и в палате слышал Олин голос,
дай руку деда, деда погоди…

И я годил, годил сколь было сил,
а на соседних койках не годили,
хирели, сохли, чахли, уходили,
никто их погодить не попросил.

Когда я чую жжение в груди,
я вижу как с другого края поля
ко мне несётся маленькая Оля
с истошным криком: " дедааа погодии…»

И я гожу, я всё ещё гожу
и кажется стерплю любую муку,
пока ту крохотную руку
в своей измученной руке ещё держу.

 

последнее стихотворение Леонида Филатова

[Медведица 1 680]

Silentium!

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои —
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, —
Любуйся ими — и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, —
Питайся ими — и молчи.

Лишь жить в себе самом умей —
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, —
Внимай их пенью — и молчи!..

 

Тютчев

[клубничный лед 1 370]

Мы можем пережить большое горе, 
Мы можем задыхаться от тоски,
Тонуть и выплывать, но в этом море
Всегда должны остаться островки.
Ложась в кровать нам надо перед сном
Знать, что наутро просыпаться стоит, 
Что счастье, даже самое простое, 
Пусть тихое, придет к нам завтра днем.

Константин Симонов

Изменено 29 марта 2015 пользователем клубничный лед

[клубничный лед 1 370]

О, ваш приход — как пожарище.
Дымно, и трудно дышать.
Ну, заходите, пожалуйста.
Что ж на пороге стоять?

Кто вы такая? Откуда вы?
Ах, я смешной человек...
Просто вы дверь перепутали,
улицу, город и век.

Булат Окуджава

[клубничный лед 1 370]

Мы будем жить с тобой на берегу, 
Отгородившись высоченной дамбой 
От континента в небольшом кругу, 
Сооруженным самодельной лампой. 

Мы будем в карты воевать с тобой 
И слушать, как безумствует прибой, 
Покашливая, вздыхая непременно 
При слишком сильных дуновеньях ветра. 
Я буду стар, а ты - ты молода, 
Но выйдет так, как учат пионеры, 
Что счет пойдет на дни, не на года, 
Оставшиеся нам до новой эры. 

Иосиф Бродский

[Харт 324]

Я люблю тебя, но по-своему,

Без желания и без нежности.

Расстояние между душами

Измеряется в неизбежности...

[Игрушка судьбы 518]

Петр Градов

А я-то думал, Вы счастливая,
Когда одна на склоне дня
Вы шли такая горделивая
И не взглянули на меня.
А я-то думал, Вы счастливая.
Я думал, Вы счастливей всех,
Когда смотрел в глаза игривые,
Когда веселый слышал смех.
Глаза то нежные, то строгие,
Но в них тревога, в них беда.
Наверно, Вас любили многие.
Вы не любили никогда.
На Вас глядят глаза влюбленные.
Им не понять издалека,
Что в Вас тоска неутоленная,
Святая женская тоска.
И мысль одна неодолимая
Вам не дает ни спать, ни жить:
Что это мало — быть любимою,
Что надо любящею быть.
Святая, гордая, красивая…
Я слышу ваш веселый смех.
А я-то думал Вы счастливая,
Я думал, Вы счастливей всех

[Харт 324]

мне по душе современное)

 

жизнь меня не учит. я - дурак.
я наивен, как в далеком детстве.
от любви до ненависти - шаг.
я же, рот раскрыв, стою на месте!

прошлое стоит, как в горле ком:
всех люблю, с кем время разлучило.
если бы я звался кораблем,
то его давно бы затопило.

но на все способен человек,
если у него большое сердце;
я дурак - мое вмещает всех,
кто хоть раз его коснулся дверцы!

и с собой не справиться никак,
я люблю в пожизненные сроки.
от любви до ненависти - шаг,
но мои не слушаются ноги..

то стоят, а то спешат назад,
новых по дороге подбирая;

я - дурак,
но сказочно богат,
чувствами,
не знающими
края.

© Ах Астахова

[клубничный лед 1 370]

Иосиф Бродский

ДЛЯ ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА

Ты знаешь, с наступленьем темноты
пытаюсь я прикидывать на глаз,
отсчитывая горе от версты́,
пространство, разделяющее нас.

И цифры как-то сходятся в слова,
откуда приближаются к тебе
смятенье, исходящее от А,
надежда, исходящая от Б.

Два путника, зажав по фонарю,
одновременно движутся во тьме,
разлуку умножая на зарю,
хотя бы и не встретившись в уме.

[клубничный лед 1 370]

Не запрещай себе творить,
Пусть иногда выходит криво -
Твои нелепые мотивы
Никто не в силах повторить.

Не обрывай свои цветы,
Пускай растут в приволье диком
Молчаньем, песней или криком
Среди безбрежной пустоты.

Не запрещай себе летать,
Не вспоминай, что ты не птица:
Ты не из тех, кому разбиться
Гораздо легче, чем восстать.

Не запрещай себе любить,
Не нужно чувств своих бояться:
Любовь не может ошибаться
И всё способна искупить.

Не бойся жить, не бойся петь,
Не говори, что не умеешь:
Ты ни о чём не пожалеешь -
Да будет не о чем жалеть!

Не бойся в камне прорастать,
Под небосвод подставив плечи.
Пусть без мечты порой и легче -
Не запрещай себе мечтать!

© Марина Цветаева

[Игрушка судьбы 518]

«Брошена! Придуманное слово-
разве я цветок или письмо?»
А. Ахматова

«Брошена! Придуманное слово-
разве я цветок или письмо?»
Просто одиночество-основа,
просто мне, как в старь, не повезло.
Я — не вещь на дальней-дальней полке,
где лишь пыль и темные углы…
Я-живая! Чувств моих осколки-
звезды в безразличьи темноты.
Не отринуть хрупкого сиянья
горечью пронизанных стихов,
где в словах прощение… прощанья,
отпущенье всех мирских грехов.
«Брошена! Придуманное слово-
разве я цветок или письмо?»
Я была и есть твоя основа-
Ради, Вопреки или Назло!